Маскировка охотника

Когда по лесу бежит лыжник, когда шумная компания туристов шагает по проселку или с лодки далеко разносятся разудалые песни, природа молчит, и все живое затаивается в мелькающих полосах света и тени, в кружевах травы и ветвей. Но сколько радости, сколько незабываемых, волнующих минут дарят каждому встречи с осторожными обитателями лесов, лугов и полей! Ради этих встреч стоит молча пройтись по глухой тропе, ради них не жалко часами прятаться в кустах или за кочкой.

Маскировка охотника

Кабаны в Калининской области ничем не уступают своим собратьям, обитающим на Кавказе или в Средней Азии. Их короткие, но очень сильные ноги всегда напряжены, как пружины. Малейший подозрительный шум или запах настораживает их. Повторение опасного сигнала обычно словно ветром сдувает чутких зверей с места кормежки. И все-таки, в марте, когда изголодавшиеся за зиму кабаны выходят даже днем к подкормочным площадкам, их можно разглядывать почти вплотную.

Однажды один из авторов этих строк в самой неподходящей для маскировки одежде лег у края подкормочной площадки прямо в снег. Легкий ветерок дул сквозь редкий сосняк в его сторону. За этим сосняком, в полукольце глухого ельника, в тростниковом болоте, захламленном упавшими березками и осинами, постоянно жило стадо кабанов. Звери давно привыкли к выкладываемой в определенное время подкормке, и наблюдатель ждал их появления с минуты на минуту. Но прошло не менее получаса. Стало сильно подмораживать. Вдруг резкий поросячий визг нарушил тишину, и на поляну с рассыпанным картофелем выскочил крупный темный секач. Он остановился и как будто окаменел. Только по ноздрям, шумно втягивающим воздух, можно было понять, что это живой зверь. Маленькие глазки бессмысленно застыли. Темная щетина лоснилась и сверкала на ослепительном солнце. Наблюдатель выжидал. В глубине сосняка снова послышался визг и топот. Поросята, подсвинки и три крупные свиньи выбежали из болота и остановились на почтительном расстоянии от секача, а тот оглянулся в их сторону, недовольно фыркнул и вдруг как-то расслабился и легкой рысью направился на середину площадки.

Все стадо тотчас последовало его примеру. Звери, уже не глядя по сторонам, с хрустом, жадно стали пожирать мерзлый картофель. Крупный подсвинок остановился буквально в трех шагах от человека и спокойно продолжал трапезу. Но стоило наблюдателю чуть пошевелиться, тотчас все стадо застыло, глядя в его сторону. Потом кабаны почти все разом снова принялись за картофель. Охотник без ружья снова шевельнулся, и снова оцепенение охватило стадо. Звери в упор смотрели на него и ничего не видели. И ему стало даже смешно.

Так повторялось несколько раз, и когда на поляне оставалось всего несколько картофелин, человек быстро встал и громко сказал: «Эх вы, слепые!» Дрогнула земля. Зацокали по утоптанным тропам копытца, и все стадо исчезло так стремительно, как будто его и не было.

Иногда охота или наблюдения за животными действительно невозможны без маскировки, но преувеличивать ее значение не стоит.

Как-то весенним вечером близ станции Бронницы тот же охотник вздумал передразнить старого одиночно токующего тетерева и попытаться сфотографировать его. Этот своеобразный поединок чуфыкания и бормотания длился до самых сумерек. Фотоаппарат пришлось отложить. Стоя спиной к сосне, человек продолжал чуфыкать не менее азартно, чем его пернатый «соперник». Наконец, петух подлетел на пять-семь шагов к нему и, снова услышав боевой призыв, пошел в атаку. Невольно превратившись в своеобразный манекен, наблюдатель смог даже разглядеть напряженно дрожащие белые полосы на крыльях и белую подпушь хвоста токовика. А тот продолжал наступать и подошел вплотную к ногам человека.

И тут тетерев удивленно вытянул шею. Видны были его кумачовые брови и раскрытый клюв. Отсутствие противника озадачило его. Он несколько раз поворачивался в разные стороны около ног человека и тихо шипел, как змея. Потом прошел дальше и, разочарованно бормотнув какое-то свое тетеревиное ругательство, оглушительно захлопал крыльями и улетел.

Очень часто можно и совсем обойтись без маскировки. Животные привыкли реагировать на подвижные предметы, а наблюдатель или охотник, застывший в неподвижной позе, их не пугает. Бывает весь день проходишь по лесу и не заметишь ничего интересного, но стоит часа два неподвижно просидеть на пеньке или лечь в траву, как лесные тайны начнут раскрываться сами. Над головой будут резвиться певчие птицы, мышь зашуршит сухой травой у ног и затем, удивленная подозрительной «корягой», столбиком застынет рядом.

Всего с десяти метров без маскировочного халата одному из авторов приходилось стрелять в волчицу. Весной, забравшись в плотный ивовый куст, загороженный только голыми ветвями, охотиться с подсадной на кряковых селезней и стрелять по налетающим гусям. В осенние зори на перелете становиться рядом с пучком травы, чего было достаточно для того, чтобы утки не замечали человека.

Конечно, это не означает, что маскировка совсем не нужна. Она бывает необходима при охоте на тетеревиных токах, на осенних утиных и гусиных перелетах. Но почти всегда маскировка должна быть самой простой, и, главное, она не должна закрывать вам возможность для наблюдения и выстрела в любом направлении.

Белый маскировочный халат зимой охотнику надевать желательно, но вовсе не обязательно. Практика облавных или окладных охот на копытных, на волка или лисицу показывает, что успех зависит главным образом от того, насколько удачное место занял стрелок.

В шалаше вы находитесь или вне его, замаскированы вы или нет - в любом случае, увидев или услышав приближение дичи, замрите и постарайтесь следить за нею только глазами.

Вот в вашу сторону летит стая уток - вы словно окаменели и ждете их, спустив предохранитель ружья. Ближе, ближе, они уже на расстоянии выстрела - вы одним резким движением становитесь в более удобную позу и вскидываете ружье.

Будьте следопытами. Но это, конечно, не значит, что надо заранее все изучать по книгам, вызубривать названия растений, особенности биологии разных животных или зарисовывать на память следы. Знание окружающей природы приходит с опытом. В нашей памяти обычно сохраняются и оттачиваются знания только о том, с чем мы сталкиваемся сравнительно часто. Например, охотники низовий Оби могут безошибочно определить вид утки лишь по свисту ее крыльев, а охотники-лайчатни-ки по характеру лая своей собаки узнают, какое животное она облаивает.

Самое главное, чтобы у вас проснулся живой и постоянный интерес ко всему окружающему в природе. Услышали, что в полнолунные ночи погода обязательно должна быть ясной, - проверьте это своими наблюдениями. Заинтересовал вас какой-то весенний цветок - обязательно узнайте его название и значение. Увидели собравшихся в одном месте и шумящих ворон - выясните, почему они собрались.

Вам надо научиться бесшумно ходить и быть предельно внимательным. Может случиться, что у вас нет собаки, а вы вдруг обнаружили свежий след куницы. Прошли по следу до дерева, по которому зверек поднялся и пошел верхом, и потеряли след. Но разглядывая поверхность снега вокруг, вы можете увидеть оброненные зверьком хвоинки, чешуйки коры с веток — все то, что охотники называют посоркой.

Пользоваться справочной литературой или советами опытного товарища вам все-таки придется, но только потом, после того, как вас что-то определенное заинтересовало. Незнакомый цветок вы можете сорвать, заложить его в свою записную книжку, а дома определить. Неизвестный след надо зарисовать и потом у старшего товарища узнать, кому он принадлежит. Так постоянно шаг за шагом вы будете познавать мир природы. В этой же книжке мы расскажем только о том, как определять свежесть следа. Ведь это бывает очень важно на охоте.

Вот среди росистой травы вы обнаружили ярко-зеленые полосы - тетеревиные наброды. А солнце уже поднялось и пригревает. Роса испаряется. Если на стебельках и листьях примятых тетеревами трав нет влаги, птицы ходили здесь уже давно. А если росинки только опали, скатились с примятой травы и она еще влажная, значит, след свежий.

На ровном влажном грунте свежесть отпечатка можно определить по тому, насколько высохли приподнятые, как бы выдавленные края следа.

Если зверь прошел по воде, вглядитесь в отпечатки его лап на песчаном дне. Стоит еще муть во вдавлениях следа - значит, зверь прошел недавно. Нет мути - зверь прошел сравнительно давно.

Определить свежесть следа на сухом песке можно только в ветреную погоду: если углубления большие, животное прошло недавно, след занесен - значит, зверь или птица были здесь давно.

Ни зверь, ни птица не гуляют просто так, от нечего делать. Они или уходят от опасности или переходят с одного места жировки на другое. След торопящегося животного обычно прям, а жирующего - извилист. Во время жировки животное оставляет не только следы своих лап, оно отыскивает корм, отодвигает камни, обгрызает ветви или скусывает побеги травы. Все это хорошо видно, и свежесть следа можно установить по тому, как успела высохнуть земля под сдвинутым камнем, срез обкусанной зверем ветки или листа. Как давно прошли зверь или птица, покажет вам примятая или уже расправленная трава.

Конечно, легче отыскивать след и определять его свежесть на снегу: успело ли его занести поземкой или нет, по обтаиванию контуров этого следа в оттепель или по степени смерзания уплотненного снега под следом. Если зверь прошел сравнительно недавно, уплотнения следа рассыпаются в руках. Через несколько часов они смерзаются в сплошную глыбу, а потом только растрескиваются. Комочки снега, выкинутые лапами прошедшего зверя, вначале бывают с острыми краями, позже неровности обваливаются, а сами края примерзают к ровной поверхности снега.

Расскажем случай, красноречиво говорящий о важности определения свежести следа.

Однажды в марте два знакомых егеря взяли нас с собой на выслеживание проходивших по территории охотничьего хозяйства волков. Мы ехали по лесным и полевым дорогам на санях. Обнаружив входные следы волков в лесной массив, ограниченный со всех сторон дорогами, объезжали этот лес и, найдя выходные следы, снова делали круг в надежде, что волки вот-вот останутся где-то внутри. К вечеру мы уже почти замкнули третий по счету круг — диаметром километров шесть. Внутри него были крепкие буреломные места и чаши молодого смешанного леса. Волки вполне могли остаться там на лежку. Наши старшие товарищи не выдержали, они оставили нас с лошадью на спуске дороги к ручью, а сами, встав на лыжи, решили немного срезать круг по прямой.

Оставшись одни, мы разнуздали лошадь, ослабили супонь и чересседельник и выложили ей немного сена из саней. Сами же легли в сани, наблюдая, как в ясном мартовском небе плывут легкие облака.

Лежать нам пришлось недолго. Наши товарищи вернулись и накинулись на нас с упреками: «Лежите тут, в небо смотрите, ружья в стороне, а волки под носом, по самому берегу, ручья, прошли. Так и лошадь съели бы, а вы бы и не заметили».

Бормоча что-то невнятное в свое оправдание, мы кинулись к берегу ручья. И впрямь, по нему шла цепочка волчьих следов. Стоит ли описывать, как были мы смущены и растеряны! А товарищи всю дорогу к дому допекали нас: «Ну и охотники! Вот возьми таких на волков. Такие и на номере проспят зверя!» Мы молчали.

Наконец, приближаясь к поселку, один из егерей, утешая нас, проговорил: «Ладно, не расстраивайтесь, мы пошутили. Чтобы посмотреть-то получше - следы-то были обтаявшие, старые! Знать, волчки наши в другом хозяйстве на дневку остановились, а здесь только проходом побывали».