В Карамодже

 Дата публикации: 14.07.2016

Впервые я приехал в Карамоджу в ноябре 1967 года и поставил палатку на границе двух провинций - Себеи и Карамоджа - у небольшой речки Грик. Она текла в горах Элгон на высоте почти 4 тысяч метров. В ту первую ночь в диком буше я не спал. Вблизи слышались голоса гиен, рычание льва, а на противоположном берегу речки - голоса зебр. Еще на рассвете я выехал на вездеходе в буш. Вокруг простирались равнины, поросшие высокой травой, кустами и одинокими колючими акациями. Вдали поднимался единственный холм, который местные жители называли Копенек. Не знаю почему, но, когда я прищурил глаза, он напомнил мне нашу гору Ржип. Я ехал к холму с надеждой и беспокойством. Найдем ли мы здесь места для отлова животных? Будет ли их достаточно? Не уедем ли мы ни с чем? Эти мысли не давали мне заснуть всю ночь, и сейчас они проносились в голове. От них меня отвлек взволнованный голос моего спутника - механика Эдди Мбарака.
- Господин, много жирафов!

В КарамоджеВ Карамодже

Вставало солнце. Кругом было огромное количество прекрасных диких животных. Справа от нас проходило большое стадо, в котором было примерно 30 жирафов. Чуть дальше встретились зебры, топи, новые стада зебр. Вдали проносились конгони.
- Эдди, это чудо-земля! - кричал я. - Останемся здесь и начнем работать сегодня же!
Он посмотрел на меня непонимающе, вероятно решив, что я сошел с ума.

У ручья мы поставили большой лагерь. Мы работали в нем три года, подружились с местными жителями и, преодолев невероятные трудности, стали обладателями жирафов, зебр, антилоп, птиц и змей для зоопарка Чехословакии. По нашим подсчетам, в этой области жили около 3 тысяч жирафов и более 40 тысяч других животных. Все 50 жирафов, которые были отловлены для нашего зоопарка, были именно из этих мест. Эти жирафы были настолько прекрасны, что беру на себя смелость утверждать: они были вне конкуренции.

Светает. Моим помощникам из местных жителей не хочется вставать.
- Где люди? Сегодня много работы!
Так я созываю их. Через несколько
минут мы выезжаем на отлов. От холода стучат зубы, и мы натягиваем кожаные куртки. У холма стоит стадо из восьми жирафов.
- Будем брать прекрасного молодого самца слева.
- Эдди, ты поедешь налево, я - направо! Здена, жди нас с ящиком и, как только самец будет в лассо, сразу же подъезжай к нам, - даю я последние указания.
Мы начинаем. Жираф бежит большими шагами к густому бушу. Еще немного, и Отиено набрасывает на его шею лассо. Я осторожно притормаживаю. Жираф на полной скорости сворачивает влево, обегает дерево. Я не могу следовать за ним, иначе врежусь в дерево и загублю людей. Торможу, лассо натягивается, я с машиной - по одну сторону дерева, жираф - по другую. Резкий толчок - и животное, затянутое лассо, падает на землю, будто сраженное молнией. Оно неподвижно. Рег подбегает и пытается поставить жирафа на ноги.
- Осторожно! - кричу я.
Но поздно. Как только он наклонился и хотел освободить лассо на шее, лежавший жираф сильно лягнул его и попал прямо в грудь. Per отлетел в сторону и упал без сознания. Жираф поднимается.
- Придержите его, поставьте в ящик, я помогу Регу, - распоряжаюсь я.

Я обливаю Рега водой из канистры. Он открывает глаза, кашляет, не может перевести дыхание, на губах появляется розовая пена. Он показывает на левую сторону груди. Осторожно кладем его в машину. У него сломаны ребра.
Последние дни февраля. Сухой сезон кончается как-то очень быстро. Каждый день понемногу идут дожди. Нам надо отловить еще восемь жирафов.

Охотничьи вездеходы увязают в грязи. Мы надрываемся, начинаем все сначала, но работа не ладится. Пытаемся провести отлов за Копенеком, где твердая латеритная почва. Ждем второй половины дня, чтобы земля немного просохла. За холмом вместе с зебрами пасется большое стадо жирафов. С края стоит прекрасный черный самец.
- Здена, я попытаюсь взять этого, - говорю я жене.
- Он великолепен, у меня для него уже есть имя. Это будет Яношик, самый красивый жираф нашего стада, - отвечает мне жена.

Мы отправляемся. Машина тяжело идет по грязи, трудно бежать и жирафу. Но нам удалось его поймать! Мы долго не можем его удержать. Самец встает на дыбы и отбрасывает обоих помощников в кусты. Я отчаянно держу его один. «Не отпущу тебя, не отпущу», - приговариваю я про себя. Я натолкнулся на дерево и даже не обратил внимания, что мне впился с бедро обломок ветки сантиметров десять длиной и в палец толщиной. Подбегают остальные, почти в полной темноте мы быстро грузим животное и медленно возвращаемся домой. Снова начинается дождь. В 10 километрах от лагеря машина с ящиком увязла в грязи. Мы поехали за помощью. Мучались почти до полуночи, и, когда нам уже почти удалось выбраться, вездеход боком свалился в болото и перевернулся вместе с жирафом. Под ящиком оказались два местных жителя.

Мы поспешно их вытащили; с одним все в порядке, у другого сломана рука. Остальные устанавливают ящик, перегружают жирафа на другую автомашину. Быстро обрабатываем пострадавшему рану, из бамбуковых жердей делаем временные шины, а из полотенца - повязку. Мы едем в Мбале (это 90 километров по болотистой дороге) в больницу. В четыре часа утра врач, молодой индиец, кладет нашего раненого помощника на операционный стол. В половине пятого я возвращаюсь. Надо продолжать работу: утром мы опять едем на отлов, нам надо поймать еще семь жирафов. Дождь продолжается, погода портится.

Карамоджа. Год спустя. За полицейской станцией Чепсикунья небольшая равнина с множеством термитников. Однажды утром мы обнаружили здесь большое стадо жирафов и в тот же день поймали из него восемь животных - рекордное число.

В 1976 году я был в Карамодже последний раз, куда прилетел за своим больным сыном Зденеком. Прославленный охотничий край не узнать. Жирафов мало, максимум 300. Другие животные здесь также редки. Браконьеры, солдаты гарнизонов, охотники убивают всех, кто попадется. В последний раз мы проезжаем по равнинам Карамоджи. Вдали кружатся грифы. Мы поехали посмотреть над чем. На земле лежит огромный жираф: из бедра вырван кусок мяса, хвост отрезан, из шеи торчит сломанная стрела.
- Убили, но почему не взяли все мясо? - спрашиваю я.
- Отсюда далеко до селения, - объясняет один из помощников, - больше мяса было не унести.

Но главное, из-за чего убили жирафа, - это хвост: из его волос делают красивые браслеты.

Мы прощаемся с селением Набисва, с нашими помощниками, со всем тем, что пережили. Нам грустно, мы что-то теряем, что уже никогда не вернется. Лагеря нет. Животных во всем районе осталось немного.
- Ребята, будьте здоровы! - кричу я на прощание.
- Господин, купи на память браслеты для своей жены!
Один из мужчин протягивает мне два браслета из волос жирафа.
- Купи, они красивые, всего два шиллинга каждый. Купи!
Я купил их. Нищета, голод - это страшная действительность Карамоджи. С грустью кладу браслеты в карман. Жираф за четыре шиллинга.