Ранним майским утром, бродя по придунайским перелескам, я выслеживал самца-косулю.
Выходить в такую рань было ни к чему, но меня занимал предрассветный лес. Всегда так: стоит взгляду остановиться на темных кронах, будто скрывающих какую-то тайну, или залюбоваться облачками, блуждающими по предрассветному небосводу - и забываешь даже, зачем пришел сюда! Сколько раз охотнику-любителю природы приходится возвращаться домой без дичи. А вот чтобы вернуться без хорошего настроения - такого никогда не бывает. Нет такого времени года, такого часа, минуты, в которые зоркому наблюдателю не открывались бы все новые и новые прелести окружающего мира.
Охота на косулю
Рассвет едва брезжил, видны были лишь неясные очертания предмета, зверь мог заметить меня гораздо раньше, чем я его. В таких случаях поспешность излишня. Кстати сказать, косуля не столь осторожна, как остальная крупная дичь: на открытых местах она остается гораздо дольше, чем более пугливый олень. С ней можно встретиться даже ясным утром. Но мне сначала нужен был восхитительный лес, выходящий из объятий ночи, с обрывками голосов предрассветных сумерек, когда первый дятел начинает выстукивать трухлявые стволы, потом первый дрозд прокричит побудку и все кругом наполняется легким шорохом, хрупким трепетанием крылышек пернатых, заставляющих сон покидать пробуждающийся лес.
Кусты окроплены росой. На тихо катящиеся, цвета ртути, волны протоки Дуная плюхается селезень с головкой, слоено покрытой эмалью. Он только что оставил свою подругу в старом вороньем гнезде на высоком ясене, которое они заняли вместе. На мели, нанесенной стремниной, ежится серая цапля, следя за нет-нет да и всплескивающимися рыбешками.
Каким-то металлическим голосом протрубила надо мной поднявшаяся ни свет ни заря галка, и вот уже шелестящей тенью парит дальше. Сумерки начинают редеть. Край небосвода на востоке напоминает зеленое поле, украшенное лиловыми полосами и желтоватыми линиями. Вот-вот появится солнце, столь багряное в такой час. Доносится хриплое колхтанье сойки; на узкой извилистой тропинке появляется рыжешубая разбойница, глазеет на меня, потом в какое-то мгновенье исчезает.
- Ну, погоди, кумушка! Ты еще попадешь мне на мушку,- успокаиваю я себя.
Тем временем начало рассветать. Уже видна мушка на конце ствола. Пора из любителя, увлекающегося прелестями природы, превратиться в охотника.
Настало время выслеживать козла.
Он должен быть где-то здесь, на одной из полянок. Вот только на которой?
Я уже несколько раз замечал его, пробираясь среди густых кустов, но никогда не мог определить, где же он окажется, и с выстрелом то и дело опаздывал.
Самец был хорош, с ветвистыми бисерными рогами, отшлифованными о молодые деревца ольхи до темно-коричневого цвета. Он следил за собой! Это же был старый холостяк, любитель приключений, из тех, которые всегда околачиваются вокруг женщины! Еще далек брачный сезон, еще стоит жаркий июль, но козла всегда видно в обществе хорошенькой простачки. Где она, там и он.
Простачка вовсе не так осторожна, как ее спутник. Ей и в голову не приходит постоянно прятаться. К козочке мне несколько раз представлялась возможность подкрасться на выстрел - мог бы ее взять в два счета.
Но хитрый самец почти не покидал спасительной тени листвы и если выскакивал на мгновенье, то так вертел головой во все стороны, что заметил бы, пожалуй, даже пробегающую мышь, не то что детину-охотника, которого не всякий куст смог бы скрыть от зверя.
Один раз я все же чуть не перехитрил козла, с величайшим терпением дождавшись его прихода к самке, ходящей взад и вперед по поляне, в одном из уголков которой я остановился как вкопанный. Но тут вмешался неожиданно изменивший направление утренний ветерок.
Козел потянул ноздрями, злобно фыркнул и скакнул в лабиринт кустов, где ориентироваться было под силу только ему одному. А оттуда, услышав мои проклятия, помчался в лесную чащобу.
Осторожно полз я по мягкой траве, пристально разглядывая в бинокль каждый куст, полз так тихо, что чуть не раздавил старого петуха-фазана. Фазанг громко крича с перепугу, взвился в воздух. Минут десять я не смел пошевельнуться.
Хорошо, что я замер на месте! Только было я хотел продолжать движение, как передо мной нежданно-негаданно предстала та самая стройная козочка.
Несколькими грациозными скачками она выбралась на середину прогалины, остановилась, осмотрелась кругом, взглянула назад.
В следующее мгновение из кустов выскочил и рыжий самец. Легкий, упругий прыжок - и он уже рядом со своей подругой, по ту стороны от нее.
Туловище косули скрывало от меня самца, я видел лишь часть его хребта.
Словом, я опоздал: козел спрятался за самкой и начал спокойно щипать траву.
Я с нетерпением ожидал, когда же звери разойдутся и козел подставит под выстрел свою лопатку. Но стройная козочка - эта маленькая чертовка словно камень застыла на одном месте, даже не обращая внимания на сочную траву, и прямо-таки наслаждалась лучами восходящего солнца, падающими на нее.
Я все же дождался: косуле надоело стоять и она покинула своего кавалера, да только тот повернулся и показал мне. белое зеркало.
Надо было снова ждать, ждать, когда козел повернется боком.
И он-таки повернулся! Но в ту же секунду перед ним опять возникла эта проклятая самка!
Я стоял, как столб, держа ружье наготове. В конечном итоге у меня просто затекли мускулы.
В жизни никогда не поднимал руку на особу женского пола, но попадись мне эта проклятая зверюга, эта прелестная козочка, я избил бы ее так, что надолго запомнила бы, что это значит - гнев мужчины!
Наконец-то! Самец снова зашевелился и шагнул вперед. Теперь он стоял передо мной неприкрытый, он стоял грудью ко мне, опустив голову так, что стрелять можно было только в лоб ему.
Но этого я не делаю. Ведь из всех плохих выстрелов самый плохой - это выстрел в голову, между рогов. Хуже и не придумаешь! Пуля наверняка повредит главный трофей - рога.
Приходилось ждать, пока козел поднимет голову, чтобы ударить ему в грудь.
Чу! Самец пошевелился. Прицеливаюсь. Но тут проклятая коза снова становится между мной и самцом, будто показывая, что своей цели я могу достичь только через ее труп.
Спокойно, спокойно! Не надо нервничать! Рано или поздно, но мое время придет. Ведь еще не было такого случая, чтобы осторожный зверь стоял передо мной столь беспечно, столь беззаботно. У хитреца, которому так ловко удавалось проводить меня, сейчас жизнь висит на волоске!
Тем временем рука, которую я держал горизонтально, готовый к выстрелу, устала настолько, что качала дрожать.
- К добру не приведет,- подумал я. Теперь и прицелиться-то не смогу как следует, даже если козел станет ко мне боком. Пусть катится ко всем чертям! По крайней мере завтра будет надежда.
Потихоньку я опустил ружье.
Номер не удался! Если я еще мог обмануть косулю-самку, то уж козла - ни в коем случае. Он сразу понял, что к чему, и совершил прыжок в сторону кустов подстать полету. А уж там, в чаще начал фыркать: испуганно, гневно, очевидно смачно, со страстью ругаясь!
Хорошенькая, стройная козочка преспокойно за-гарцевала вслед за ним, но, прежде чем исчезнуть, в последний раз насмешливо оглянулась на меня с опушки.
